Неплохая книжонка. Мне нравится. Решила выписать небольшой эпизод. Просто так.
//Хотя сейчас надо читать классику, а потом уже остальное...
В книге пишется про войну, про любовь в разгар войны, про чуму, про безумие, про смерть. В принципе, если ее прочитать, то не пожалеешь.
....................................................................................
Девушка схватила кувшин с вином, собираясь отправить его вслед за жарким, но передумала и припала к горлышку. Страх и возбуждение требовалось куда-то девать: запить, забыть, вытеснить хоть чем-то... Она не может сидеть тут и ждать, пока у нее заболит горло, станут слезиться глаза, тело пойдет пятнами... Покончить со всем сразу? Яд у нее есть и нож тоже.
Мария задумчиво поглядела на такое невинное, на первый взгляд, колечко с беленьким камушком. Может не подействовать - она восемь лет принимает настойку, приучащую ее ко всем известным ядам, кроме тех, к которым привыкнуть нельзя. Но у нее здесь нет Агва Заката, а простой и надежный яд, который может достать почти каждый. Она хотела как лучше, хотела не оставлять улик, указывающих на орден, и опять себя обманула. Выходит, сталь?
Дочь Филиппа Тагарэ еще раз хлебнула из кувшина и вытащила кинжал. Тронула безупречное лезвие, поднесла к груди, потом к шее. Нажать, и все. Быстрая, чистая смерть, но в том-то и дело, что умирать ей не хотелось. Еще три глотка не помогли, кинжал полетел в угол, зазвенев упал рядом с осколками супницы. Девушка вскочила, метнулаь к окну, глянула на стражников, отступила в глубь комнаты. Проклятые воробьи. Орут, суетятся... Кошки на них нет! Мария и сама походила на затравленную кошку, только вот вцепиться в лицо было не кому, она была одна. Она всегда была одна и гордилась этим, но сейчас одиночество было невыносимым.
Мария залпом допила вино и рухнула в кресло. Ярость, страх и жалость к себе спутались в какой-то пульсирующий ком. Бежать некуда, но и здесь оставаться невозможно. За окном отчаянно закудахтала курица. Идиот-трактирщик собрался кого-то кормить! Покойник варит суп для другого покойника, и тот будет пить и жрать, облизывать пальцы. Один сдохнет с набитым брюхом, другой с набитым кошельком...
Где-то рядом звякнула струна, звук смолк, и почти сразу же раздался гитарный перебор. Давешний наемник! У него была гитара, это точно. Мария вскочила, поняв, что сделает. Мириец был наглым животным, но сильным и красивым, она еще возьмет от жизни то, от чего отказалась, погнавшись за миражом. Циалинка торопливо сменила залитое вином платье, переплела волосы и, больше не заботясь о своих пожитках, вышла в коридор. Гитара смеялась и кокетничала за соседней дверью. Нужно было постучать, но девушке это в голову не пришло. Впрочем, наемники не думал запираться. Дверь немилосердно скрипнула, заглушая мелодию, мириец отложил гитару и весело посмотрел на гостью.
- Сигнора, чем обязан?
- Я пришла к вам, - начала Мария и замолчала, не зная, что говорить дальше.
- Хочешь вина? - осведомился хозяин, переходя на "ты". Девушке захотелось его ударить, но... Но она пришла не для того, чтоб высказать свою гордость.
- Я выпью, - согласилась Мария.
Наемник налил ей и себе.
- Если наши дорогие стражники сгонят сюда еще полсотни человек, от вина ничего не останется. Люди, когда боятся и бездельничают, пьют больше, чем обычно. Можешь называть меня Хозе, Хозе Вальдец.
- Ты мириец?
- Был когда-то. - Хозе махнул рукой, - мой дом там, где мне нравится. Мне никто ничего не должен, и я никому ничего не должен.
- Меня зовут Мария. Я ехала навестить родичей.
- Бунтовщиков? - поинтересовался наемник.
- Мать... Ей нет дела до всего этого.
- Зато "всему этому" есть дело до всех. Твое здоровье, Мария. Ты очень красивая.
- Здоровье! - она горько рассмеялась и тоже отхлебнула. -Здоровье в чумной деревне?
- Именно. Во время чумы здоровье нужнее всего. Кислятина! Пожалуй, я все-таки мириец, так как не могу пить паршивое вино. Что ж, буду пить царку. Так зачем красотка пришла к нахалу?
- Я читала про чуму. Мы уже больны, хоть и не знаем это. Завтра к вечеру начнется горяка, а через пять дней, самое позднее, через кварту, мы умрем.
- Ну, кварта - это не так уж и мало, - Хозе плеснул себе из темной бутылки, - а царка здесь сносная. Хочешь?
- Налей, - Мария с утра ничего не ела и уже изрядно выпила, теперь ей море было по колено.
- Выпьем за смерть. Пусть она нас боится, а не мы ее.
- Пусть! Сигнор Хозе...
- Нет, - мириец дерзко подмигнул, - просто Хозе. Сегодня я не желаю быть сигнором. Сегодня я просто живу.
- Хорошо, пусть будет Хозе... - вино и царка свое дело сделали. Пропавшие было слова нашлись: - Я - девушка, но я хочу умереть женщиной. Я видела всех, кто здесь остановился, и пришла к тебе.
- Я польщен, - он налил ей еще. - Значит, ты собираешься умереть. Очень глупо!
- Глупо не видеть очевидного.
- Не спорю. Сколько тебе лет?
- Будет двадцать шесть!
- Стыдно... С такими косами и девственница... Почему?
- Не твое дело.
- Ну должен же я знать, почему с тобой такая беда приключилась. От любви или от ее отсутствия?
- Ненавижу мужчин.
- Мило... Твое здоровье! И чем мы тебе не угодили?
- Тем, что вы все забрали себе.
- То есть? - Хозе откровенно забавлялся.
- Вы правите, воюите, торгуите. Решаете все за всех.
- А ты чего хочешь? Воевать или торговать?
- Я хочу занять место, которого достойна.
- Ну и займи, - не стал возражать наемник.
- Поздно, - выкрикнула она, - я попала сюда, и завтра все кончится!
- Ты в этом уверена? - черноглазый засмеялся и оттолкнул сиакан. - Хватит! Если делать, так делать хорошо...
- Что делать?
- То, что ты просила. Хотя зачем это тебе, ума не приложу.
- Я хочу взять от жизни все, что могу. Здесь я могу только это.
- Не так уж и мало, между прочим, - Хозе глянул в окно, поднялсяи задернул занавески, - солнышко высоко еще, и времени у нас достаточно.